Киотский протокол и торговля квотами. Экономические и правовые проблемы применения

ВНИМАНИЕ!

12 декабря 2015 года в Париже на 21-й сессией Конференции Сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата было принято Парижское соглашение об изменении климата, стратегическая цель которого — удержание прироста глобальной средней температуры к концу XXI века в пределах «намного ниже» 2 градусов Цельсия сверх доиндустриальных показателей и «приложение усилий» в целях ограничения роста температуры на уровне 1,5 градуса Цельсия. Соглашение заменит действующий сейчас Киотский протокол.

См. также Приказ Министерства природных ресурсов и экологии РФ от 30.06.2015 N 300 "Об утверждении методических указаний и руководства по количественному определению объема выбросов парниковых газов организациями, осуществляющими хозяйственную и иную деятельность в Российской Федерации"

Введение

Киотский протокол — международное соглашение, принятое в Киото (Япония) в декабре 1997 года в дополнение к Рамочной конвенции ООН об изменении климата (РКИК). Оно обязывает развитые страны и страны с переходной экономикой сократить или стабилизировать выбросы парниковых газов. Период подписания протокола открылся 16 марта 1998 года и завершился 15 марта 1999 года.

Киотский протокол стал первым глобальным соглашением об охране окружающей среды, основанным на рыночном механизме регулирования — механизме международной торговли квотами на выбросы парниковых газов. Первый период осуществления протокола начался 1 января 2008 года и продлится пять лет до 31 декабря 2012 года, после чего, как ожидается, на смену ему придёт новое соглашение.

Страны Приложения B Киотского Протокола определили для себя количественные обязательства по ограничению либо сокращению выбросов на период с 1 января 2008 года по 31 декабря 2012 года.

Цель Киотского протокола:

• снизить в период с 1 января 2008 года по 31 декабря 2012 года совокупный средний уровень выбросов 6 типов газов (CO₂, CH₄, гидрофторуглеводороды, перфторуглеводороды, N₂O, SF₆) на 5,2 % по сравнению с уровнем 1990 года.

Основные обязательства взяли на себя индустриальные страны: Евросоюз должен был сократить выбросы на 8%; Япония и Канада — на 6%; страны Восточной Европы и Прибалтики — в среднем на 8%; Россия и Украина — сохранить среднегодовые выбросы в 2008-2012 годах на уровне 1990 года.

Развивающиеся страны, включая Китай и Индию, обязательств на себя не брали.

Первая встреча сторон Киотского протокола (MOP-1) состоялась в Монреале (Канада) с 28 ноября по 9 декабря 2005 года.

Вторая встреча сторон Киотского протокола (МОР-2) состоялась в Найроби (Кения). Важных решений по вопросам климата в ходе этих встреч принято не было.

Третья встреча сторон Киотского протокола (MOP-3) прошла с 3 по 14 декабря 2007 года на Бали.

По состоянию на 25 ноября 2009 Протокол был ратифицирован 192 страной мира (на эти страны совокупно приходится 63,7% общемировых выбросов). Заметным исключением из этого списка являются США, которые подписали, но не ратифицировавшие протокол.

Страны, не подписавшие протокол: Афганистан, Сомали, Андорра, Ватикан, Сан-Марино.

Страны, вышедшие из протокола: Канада.

В 2011 году на конференции ООН по изменению климата в Дурбане (ЮАР) была достигнута договорённость о продлении действия Киотского протокола до принятия нового соглашения. Срок действия первого периода Киотского протокола к Рамочной конвенции ООН об изменении климата завершается 31 декабря 2012 года. Участники конференции после долгих согласований договорились продлить соглашение. При этом представители ряда стран-участников, в том числе, и России, заявили, что не станут принимать на себя количественные обязательства в рамках второй фазы Киотского протокола. Впрочем, о выходе из него речи не идет[1].

Канадский министр окружающей среды Питер Кент официально объявил о выходе страны из Киотского протокола: «Для Канады Киото - в прошлом». Он подчеркнул: Киотский протокол - не решение проблемы. Из Канады это видно особенно отчетливо, учитывая, что соседняя страна - США - обязательства по сокращению выбросов на себя не приняла. Соединенные Штаты подписали этот документ, однако ратифицировать его в Вашингтоне не стали. Там документ сочли невыгодным для американской экономики и не слишком справедливым. Ведь развивающиеся страны - в том числе, такой промышленный гигант как Китай - сокращать выбросы парниковых газов не обязались. Между тем, серьезная доля эмиссий приходится как раз на США и Китай.

«Киотский протокол утратил свою эффективность», - заявил официальный представитель Министерства иностранных дел РФ Александр Лукашевич. Таким образом он прокомментировал решение Канады выйти из этого международного договора.

«Это еще один пример, подтверждающий, что Киотский протокол, разработанный еще в 1997 году, утратил свою эффективность в контексте социально-экономических реалий XXI века, поскольку не обеспечивает адекватного участия в коллективных усилиях по сдерживанию антропогенного воздействия на климатическую систему Земли всех стран международного сообщества», - передает его слова ИТАР-ТАСС.

«Киотский протокол в существующем виде (а именно без участия ключевых эмитентов) не решает проблемы глобального потепления, не обеспечивает достижение глобальной цели в два градуса, не обеспечивает экологической целостности. Исходя из этого, Россия не берет на себя количественных обязательств во втором периоде Киотского протокола», - заявил возглавивший на переговорах в Дурбане делегацию России спецпредставитель президента России по вопросам климата Александр Бедрицкий.

Брать на себя новые обязательства не стала также Япония. Один из представителей Страны восходящего солнца пояснил: документ создает хорошую основу для работы над вопросами изменений климата, однако результатов не приносит.

Вскоре Киотский протокол уйдет в прошлое - его заменит новое всеобъемлющее и универсальное соглашение о защите климата, которое станет юридически обязывающим для всех стран. В Дурбане утвердили "дорожную карту" по подготовке нового договора. Документ предполагается принять к 2015 году, а заработает он еще через пять лет.

«Дурбанская платформа» предполагает, что в будущем соглашении будут участвовать все страны. А, значит, обязательства должны будут взять на себя и США, и такие новые промышленные лидеры как Китай, Индия и Бразилия. Подробности нового договора - в частности, то, насколько придется сократить выбросы парниковых газов, - только предстоит разработать. Время на это есть. В следующем году состоится новая конференция, на которой будут определены параметры второй фазы Киотского протокола.

Однако без учета нравственных, этических и экологических факторов не может быть цивилизованного бизнеса, а без цивилизованного бизнеса не может быть устойчивого и долгосрочного экономического роста. Решение проблемы изменения климата на принципах справедливости и гуманизма поддерживается бизнесом и общественными организациями России. Однако его реализация столкнулась с трудностями экономического и правового характера.

1. Возможности России на Киотском рынке

Как показывает экономический анализ, несмотря на недавно наметившуюся тенденцию к росту выбросов углекислого газа в Российской Федерации, страна перевыполнила свои обязательства по Киотскому протоколу. Россия ратифицировала Киотский протокол в 2004 г., после чего в феврале 2005 г. он вступил в силу. Обязательства для России состоят в сохранении объема выбросов парниковых газов в 2008–2012 гг. на уровне 1990 г. В результате экономического кризиса 1990-х гг. выбросы парниковых газов значительно сократились. В дальнейшем рост выбросов возобновился, но и в 2003 г. они составили 68% от уровня 1990 г. Более того, выбросы Российской Федерации, вероятнее всего, и к 2020 г. останутся ниже уровня 1990 г.

Этот вывод основан на существовании объективной обратнопропорциональной зависимости между экономическим ростом и снижением энергоемкости (экономический рост ведет к снижению энергоемкости и наоборот). Достижение Россией амбициозных целей экономического роста возможно только при одновременном значительном снижении энергоемкости. Анализ тенденций снижения энергоемкости и выбросов в других странах с переходной экономикой показывает, что рыночные реформы должны привести не только к экономическому росту, но и к быстрому снижению энергоемкости и углеродоемкости российской экономики. Именно из-за наличия жесткой внутренней взаимосвязи между экономическим ростом и снижением энергоемкости сценарии резкого роста выбросов (на 60% или более в течение следующего десятилетия) считаются совершенно невероятными. Дело в том, что потери энергии при сохранении существующего уровня энергоемкости будут столь значительными, что экономика этого просто не выдержит, поэтому дальнейший рост станет невозможным.

Зарубежные исследователи отмечали, что при наиболее вероятных сценариях экономического роста вы­бросы Российской Федерации почти наверняка не превысят национального бюджета вы­бросов, установленного Киотским протоколом^[2], что и произошло. Другие страны столкнулись с куда более зна­чительными трудностями при выполнении своих киотских обязательств. Поэтому они стремились использовать механизмы гибкости, установленные Киотским протоколом, чтобы снизить свои издержки, связанные с выполнением националь­ных обязательств по Протоколу. Эти механизмы фактически устанавливают определенную цену на выбросы и позволяют странам снижать затраты, связанные с выполнением обяза­тельств. Россия могла воспользоваться двумя механизмами гибкости: торговлей националь­ными квотами на выбросы и получением и продажей единиц выбросов, достигнутых в ре­зультате инвестиций в проекты совместного осуществления.

Киотский протокол установил три международных механизма гибкости, которые при­званы помочь странам - членам Приложения Б (то есть тем, которые приняли численные обязательства по ограничению выбросов) выполнить эти обязательства с наименьшими затратами.

1. Международная торговля квотами на выбросы — это торговля единицами
   установленного количества выбросов (ЕУК), разрешениями или квотами на вы­бросы между странами - членами Приложения Б.
2. Совместное осуществление (СО) — это инвестиции в проекты по снижению выбросов, которые (по взаимному согласию) осуществляет одна страна в другой стране, причем обе они должны входить в Приложение 1. Достигнутые проект­ные снижения выбросов измеряются в единицах снижения выбросов (ЕСВ), которые затем вычитаются из бюджета выбросов страны-реципиента и прибавляются
   к бюджету страны-инвестора.
3. Механизм чистого развития (МЧР) — это инвестиции в проекты по
   снижению выбросов, которые (по взаимному согласию) осуществляет страна - член Приложения 1 (донор) в другой стране, не являющейся членом Приложе­ния 1 (развивающейся стране). Достигнутые проектные снижения выбросов из­меряются в единицах сертифицированных сокращений выбросов (ССВ), кото­рые также прибавляются к бюджету выбросов страны-донора. Россия в данном механизме участвовать не может, так как является членом Приложения 1 РКИК.

Теоретически ЕУК, ЕСВ, ССВ и единицы поглощения должны быть «взаимно обмениваемы», то есть эквивалентны друг другу. Однако это свойство не безусловно, а зависит от решений правительств стран относительно приемлемости и использования тех или иных единиц снижения выбросов.

1.1 Международная торговля ЕУК

Международная торговля квотами на выбросы в рамках Киотского протокола позволяет странам — членам Приложения 1 напрямую обмениваться частями своих установленных ко­личеств выбросов либо покупая избыточные разрешения (квоты) на выбросы у других стран, либо продавая такие разрешения. Покупка разрешений осуществляется с целью вы­полнения национальных обязательств. Так как выбросы Российской Федерации остались ниже установленного для этой страны Киотским про­токолом ограничения, она является потенциальным поставщиком избыточных (неиспользованных) разрешений на выбросы.

Экономическая оценка российского избытка квот будет зависеть от множества факторов. В их число входят: размер неиспользованной части бюджета выбросов, особенности функ­ционирования схем торговли, потенциальный спрос, степень конкуренции с другими страна­ми-поставщиками, стратегическое поведение продавцов и покупателей на углеродном рын­ке, степень использования проектных механизмов снижения выбросов.

Разрешение торговли квотами было одним из самых противоречивых вопросов на пере­говорах по Киотскому протоколу. Уже в момент проведения переговоров было очевидно, что Россия и большинство других стран с переходной экономикой вероятнее всего не ис­черпают установленных для них квот на выбросы. Эти неиспользованные разрешения на выбросы западные обозреватели несколько пренебрежительно назвали «горячим возду­хом». Этот термин отражал тот факт, что покупка таких избыточных разрешений не при­несет никаких выгод для окружающей среды, поскольку страны-продавцы в любом случае выполнили бы свои обязательства. С точки зрения России такое суждение предвзято, по­скольку неиспользованные квоты возникли вследствие весьма болезненного экономическо­го спада и перестройки экономики, поэтому любые доходы от продажи таких квот не мо­гут расцениваться как «даровые», а должны скорее считаться компенсацией. Позиция за­падных стран по этому вопросу тоже в определенной степени лицемерна, поскольку такие страны, как Германия и Великобритания, тоже испытали значительное снижение выбросов по причинам, никак не связанным с Киотским протоколом, однако почти никто не подвер­гает сомнению справедливость учета этих снижений выбросов в счет выполнения нацио­нальных обязательств.

1.2 Совместное осуществление

Статья 6 Киотского протокола разрешает странам — членам Приложения 1 заключать двусторонние соглашения об осуществлении проектов по снижению выбросов или увеличе­нию поглощения углерода с последующей передачей кредитов за достигнутые снижения вы­бросов от одной страны к другой. Страны — члены Приложения Б могут заключать согла­шения о совместном осуществлении проектов, которые приводят к снижению выбросов или к увеличению стоков ПГ. Ожидается, что такие проекты в основном будут осуществляться в странах с переходной экономикой, таких как Россия. Проекты СО производят единицы снижения выбросов, которые затем вычитаются из бюджета выбросов страны-реци­пиента (на территории которой осуществлялся проект) и принимаются на баланс страны-ин­вестора.

Для передачи ЕСВ необходимо, чтобы проект был одобрен всеми участвующими в нем сторонами, в том числе правительствами обеих стран, и действительно приводил к сниже­нию выбросов, которые не могли бы произойти без данного проекта (принцип дополнитель­ности сокращений выбросов). Другие подробные требования к проектам СО перечислены в Марракешских соглашениях. Киотский протокол определил два варианта (tracks) осущест­вления проектов СО:

1. Вариант (track) 1: Правительство страны-реципиента само решает, какие
   проекты производят ЕСВ. Для этого страна-реципиент должна удовлетворять
   всем требованиям к механизму СО.
2. Вариант (track) 2: Проекты СО должны оцениваться независимой органи­зацией (сверх одобрения национальным правительством). Этот путь используется тогда, когда страна выполнила не все требования к механизму СО.

Интерес России к проектам СО главным образом вызван необходимостью привлечения инвестиций в национальную экономику с целью повышения эффективности использования энергии. По этой причине концепция СО поддерживалась крупным бизнесом и регионами. Интерес российского правительства к механизму СО был подтвержден заявлениями российских представителей на проведенных Конференциях сторон. Для инвесторов проекты СО в России представляли возможность достичь значительного снижения выбросов на единицу вложенных инвестиций. Вероятно, затраты на снижение выбросов в России были бы гораздо ниже, чем в странах Запада, поскольку у российских электростанций много возможностей повышения эффективности и снижения выбросов. Более того, механизм СО потенциально нес много возможностей для отечественных предпринимателей.

Многие обозреватели считают, что механизм СО содержал в себе гораздо большие воз­можности для России, нежели прямая продажа ЕУК. Дело в том, что, продавая ЕУК, Рос­сия получала лишь эквивалентное денежное вознаграждение, в то время как приток инвести­ций по каналу СО мог быть гораздо более значительным, чем стоимость создаваемых в проек­тах СО сокращений выбросов. Хотя стоимость ЕСВ, которые производятся в проектах СО, как правило, не покрывает проектных инвестиционных затрат, продажа ЕСВ создает дополнительные стимулы инвестировать в проекты определенных типов, и на конкурентном рынке продажа ЕСВ может стать решающим фактором в пользу выбора того или иного про­екта для осуществления инвестиций. Более того, в отличие от продажи ЕУК, передача ЕСВ инвестору не увеличивала риск невыполнения национальных обязательств России по Киотскому протоколу. Вместе с тем, возможность осуществления проектов СО в России могла быть реализована лишь после организации национальной системы выполнения киотских обязательств.

1.3 Ограничения

Для России определенную трудность представляет критерий дополнительности. Крите­рий дополнительности означает, что только те сокращения выбросов, которые не могли бы произойти в отсутствие проекта, могут претендовать на получение так называемых «креди­тов» (то есть ЕСВ). Этот критерий довольно расплывчат, и его трудно применить в усло­виях переходной экономики, например в России, экономика которой очень быстро растет и меняется. Многие проекты на первый взгляд кажутся довольно привлекательными в соот­ветствии с западным экономическим мышлением, и отсутствие стартового капитала пока не может считаться доказательством дополнительности проекта. Однако такой подход не учи­тывал тот факт, что в России существует много других ограничений, например, институ­ционального и финансового характера, которые в конечном счете и мешали осущест­влению проекта. Поэтому можно возразить, что в условиях России обычная западная ры­ночная логика не всегда применима. В самом деле, некоторые наблюдатели предполагают, что недостаток капитала для осуществления проекта должен считаться доказательством до­полнительности данного проекта в российских условиях. Полное соблюдение всех требова­ний, необходимых для осуществления проектов СО по пути 1, могло бы решить большинст­во российских проблем с дополнительностью, поскольку в этом случае не требуется внеш­няя верификация проекта, и поэтому как инвестор, так и реципиент имеют больше гибкости при интерпретации принципа дополнительности.

В 2009 году В. Данилов-Данильян, член-корреспондент РАН, директор Института водных проблем, отмечал: «Киотский протокол предоставляет России очень хорошие возможности для обновления технологической базы энергоемких производств. В рамках проектов совместного осуществления мы получаем инвестиции, которые направлены на сокращение выбросов парниковых газов. При этом инвестор в качестве компенсации не получает ни продукции, ни возврата денег, а только единицы сокращения выбросов. Это обновление технической базы для нас крайне важно. Дело ведь далеко не в том, что полученное новое оборудование позволит нам сокращать выбросы парниковых газов. Дело в том, что это оборудование по целому спектру характеристик будет гораздо лучше предыдущего. Почему вы сокращаете выбросы? Потому что вы более эффективно используете энергию. Значит, вам для производства той же самой продукции и услуг нужно гораздо меньше собственных энергоресурсов. То, что вы сэкономили, вы можете перепродать на мировом рынке или перенаправить на собственное производство. И так далее. Во-вторых, все новое оборудование обладает гораздо лучшими экологическими характеристиками, чем старое. Значит, у вас летит не только СО₂ в меньших количествах, но и все остальное, что загрязняет нашу атмосферу. В-третьих, всякое новое улучшенное оборудование позволяет производить продукцию гораздо более высокого качества. Причем улучшение качества будет происходить при снижении себестоимости этой продукции»[3].

Тем не менее, несмотря на очевидные выгоды, механизмы Киотского протокола в России так и не заработали.

 2. Политико-правовые проблемы применения Киотского протокола в России

В России Федеральный закон «О ратификации Киотского протокола к Рамочной конвенции Организации Объединённых Наций об изменении климата» был принят Госдумой РФ 22 октября 2004 года и одобрен Советом Федерации 27 октября 2004 года. Президент РФ Владимир Путин подписал его 4 ноября 2004 года (под № 128-ФЗ). Протокол вступил в силу 16 февраля 2005 года, через 90 дней после официальной передачи документа о ратификации его Россией в Секретариат РКИК 18 ноября 2004 года (для вступления его в силу была необходима ратификация государствами, на долю которых приходилось бы не менее 55 % выбросов парниковых газов).

В течение первого года действия Киотского протокола, 2005 года, его механизм на территории России так и не начал действовать — создание национальной биржи по торговле квотами на выбросы парниковых газов фактически было приостановлено на неопределённый срок, отсутствовали и проекты совместного осуществления по замене оборудования российских предприятий на более эффективное и экологически чистое. Причина состояла в отсутствии документов, необходимых для создания национального реестра выбросов парниковых газов.

В марте 2006 года на заседании Правительства Российской Федерации был рассмотрен вопрос о реализации положений Киотского протокола. Министерству экономического развития и торговли вместе с другими федеральными органами власти было поручено в течение двух месяцев подготовить концепцию проекта законодательного акта, регулирующего вопросы реализации в Российской Федерации Киотского протокола. Кроме того, в течение одного месяца должен был выйти документ, регулирующий применение статьи 6 Киотского протокола, согласно которой Россия может привлекать инвестиции в проекты совместного осуществления.

В мае 2007 года правительство РФ утвердило постановление №332, которое определило Минэкономразвития в качестве координационного центра по подготовке и утверждению заявок на проекты совместного осуществления.

Постановление правительства открыло «зеленый коридор» для инвесторов: началась стадия подготовки заявок. В России готовились к реализации около 100 проектов, более 90% из которых относились к сфере энергетики и энергосбережения с общим объемом инвестиций примерно 5 млрд евро. Среди них: проекты, связанные со снижением выброса метана из газораспределительных сетей, сбором биогаза на свалках, утилизацией нефтяного попутного газа, шахтного метана, древесных отходов, нацеленные на повышение энергоэффективности в металлургии, цементной и химических отраслях. Основные инвесторы — крупные международные структуры: Всемирный банк, Европейский банк реконструкции и развития, уполномоченные организации правительств Германии, Австрии, Дании, Испании, Италии и ряд частных банков и компаний.

В начале 2008 года в Минэкономразвития было представлено 38 проектных заявок (все остальные еще не прошли необходимые стадии одобрения), 8 из которых были полностью согласованы. Суммарный объем сокращений выбросов парниковых газов в этих 8 заявках — около 42 млн тонн СО₂-эквивалента, а объем инвестиций — примерно 500 млн евро.

В то же время на официальном сайте РКИК ООН были представлены порядка 50 проектов совместного осуществления из России. В России работали международные компании, такие как консультанты CAMCO и Global-Carbon, орган по проведению независимой экспертизы проектов по сокращению выбросов (детерминации) SGS, а также один из крупнейших покупателей квот шведский концерн Tricorona Ab (Трикорона ОАО).

К 2009 году в Минэкономразвития поступило около 125 заявок от российских компаний с углеродным потенциалом в 240 млн т СО₂-эквивалента, что в денежном выражении составляет примерно 3,5-4 млрд евро. Однако ни одна из заявок не была утверждена.

   Таким образом, ратификация Киотского протокола - это еще не все, необходимо было срочное принятие законодательных и организационных решений, которые бы позволили российским предприятиям начать взаимовыгодное международное сотрудничество.

В официальном ответе Всемирного банка на вопросы «Новой газеты» в 2009 году говорится: «Вступление Киотского протокола в силу… открыло России доступ к двум гибким инструментам…: проектам совместного осуществления (ПСО) и механизму торговли выбросами. После ратификации Киотского протокола в 2004 году сложилось мнение, что Россия станет основным участником углеродного рынка. Но, к сожалению, до сих пор этого не произошло, и Россия упустила возможности в части экономического развития. Позиция правительства в отношении углеродного рынка неясна: по-видимому, имеются противоречащие друг другу интересы. Напротив, коммерческие предприятия (такие как государственные корпорации, муниципальные и частные компании и ряд банков) выразили значительную заинтересованность в участии в таком рынке. Правительство РФ действительно сформировало правовую базу для реализации ПСО… Этот факт глубоко признан всеми заинтересованными участниками, однако, к сожалению, это не привело к практическим шагам. Важно отметить, что для некоторых проектов механизм ПСО и полученные благодаря ему доходы — единственная возможность для осуществления модернизации»[4].

«Новая газета» сообщает, ссылаясь на источник в правительстве России, что причиной затягивания с реализацией механизма торговли квотами является обида В.Путина на то, что Германия и Франция не посодействовали вступлению России в ВТО, что они обещали сделать в обмен на подписание Россией Киотского протокола[5].

Оливер Кайзер, генеральный директор австрийской компании «ЭКОКОМ», которая подала в Минэкономразвития заявки на сбор биогаза на полигонах (то есть мусорных свалках), в середине 2009 года отмечал: «Мы начали заниматься проектами по сбору и утилизации свалочного газа еще в 2005 году, сразу после того, как Россия ратифицировала Киотский протокол… И уже к 2006 году мы подготовили всю документацию. Процесс инвестирования уже начался, но еще не закончился. Пока мы тратили деньги только на подготовку проекта, его экспертизу… Я обвинять никого не хочу, но мы подали заявку с 19 марта 2008 года. Почти 14 месяцев назад. Процедура рассмотрения проектов должна длиться 30 дней. Конечно, на начальном этапе проблема была в том, что происходила реструктуризация правительства. Только к сентябрю стало более или менее понятно, кто должен за проекты отвечать. До этого мы очень продуктивно сотрудничали с Минприроды, Минэнерго и Минэкономразвития: нам задали вопросы, мы ответили — и процедура согласования прошла достаточно быстро. А затем проекты вернулись в координационный центр Минэкономразвития, и с тех пор мы ждем. Без одобрения Российской Федерацией мы ничего осуществить не сможем, только если не будем заниматься благотворительностью.… Сейчас задержка по нашим проектам — 2 года… Ежедневно проекты теряют порядка 30 тыс. евро, а в общей сложности уже потеряли примерно 10-12 млн.… Россия на первый период Киотского протокола уже просто опоздала»[6].

Эксперты предполагают, что подобная пассивность чиновников в данном случае может объясняться тем, что на Киотском протоколе очень легко заработать компаниям, но очень трудно — чиновникам. Здесь все под строгим контролем международных организаций и прозрачно.

Если бы Россия вовремя начала применять механизмы Киотского протокола, в стране, по оценкам экспертов, было бы не 100 потенциальных проектов, а 200 действующих. По самым скромным подсчетам, на конец 2009 года наша страна уже потеряла порядка 3 млрд евро. Это если не считать репутации.

«В условиях вертикали власти логику искать бесполезно, — заключает наш источник в правительстве. — Все зависит от одного человека. И Шувалова, и того же Грефа в 2004 году специалистам удалось убедить, что «Киото» для нас чрезвычайно выгодно. А сегодня они даже боятся к Нему подойти»[7].

В. Данилов-Данильян видел суть проблемы в следующем: «С чем я связываю подобное поведение Минэкономразвития? У нас очень снизилось качество управления. Причем разрушение нашей государственной машины продолжается и после 2000 года, что объяснить какими-то объективными причинами нельзя. Мы занимались строительством вертикали власти, но где она сейчас эта вертикаль? Она же ничего не держит! Путин согласился ратифицировать Киотский протокол, потому что, несомненно, хотел вступления России в ВТО, хотел улучшения отношений с Европой. Сегодня ничего не делается, потому что Путина больше никто не толкает. Вы меня спрашиваете, почему необходимо толкать политического лидера государства к тому, чтобы он принес ему пользу? Я это тоже не совсем понимаю…»[8].

В октябре 2009 года было принято постановление Правительства РФ № 843, которым полномочия по участию в действиях, ведущих к получению, передаче или приобретению единиц сокращения выбросов парниковых газов, было возложено на Сбербанк РФ. В обязанности Сбербанка вошли проведение конкурсов и дальнейшая экспертиза заявок. По результатам экспертизы заявок решение об утверждении проектов принимает Минэкономразвития РФ. В дальнейшем по проекту проводится независимый аккредитованный мониторинг, который подтверждает объем сокращений выбросов за определенный период. После этого по договору купли-продажи (ERPA — Emission Reductions Purchase Agreement) компания получает через Сбербанк денежные средства от покупателя углеродных единиц. По мнению многих экспертов, схема согласований, предусмотренная в постановлении №843, ограничивает возможность продажи ЕСВ проектной документацией, а не фактическим, подтвержденным сокращением. Например, компания перевыполняет план по снижению выбросов на 50%, но использовать это не может, что не соответствует международной практике. Оператор углеродных единиц, которым выбран Сбербанк, при профиците сокращений создает искусственный дефицит, проводя конкурсы с лимитами в 30 млн т СО2-эквивалента^[9]. Из-за политики Сбербанка, оператора углеродных единиц, российские компании недополучили около пяти млрд евро.

В конце июля 2010 году Минэкономразвития утвердило первые 15 проектов совместного осуществления, сокращение выбросов при реализации данных проектов составит 30 млн т СО2-эквивалента, а в ноябре 2010 г. Сбербанк закончил экспертизу 58 заявок на 75,6 млн т, поданных на второй конкурс.

В декабре 2010 г. была осуществлена первая продажа углеродных квот российской компанией. Японские компании Mitsubishi и Nippon Oil — партнеры компании «Газпромнефть» по освоению Еты-Пуровского месторождения в Ямало-Ненецком автономном округе получили квоты, образовавшиеся за счет того, что «Газпромнефть» проложила с месторождения трубопроводы, по которым попутный газ вместо его сжигания транспортируется на перерабатывающие мощности компании СИБУР, в обмен на компенсацию «Газпромнефти» в виде технологий и оборудования.

И только полтора года назад, осенью 2010 года, Россия присоединилась к Механизму совместного осуществления, который является одним из инструментов гибкого регулирования выбросов парниковых газов, предусмотренных шестой статьей Киотского протокола. В частности, был одобрен первый российский JI-проект строительства нового энергоблока на Шатурской ГРЭС. Новый энергоблок на базе парогазовой установки мощностью 400 мегаватт установят к концу 2012 года, и это позволит снизить выбросы на 1,1 млн. тонн CO². Партнером россиян по реализации этого и другим проектам выступила немецкая компания E.ON Carbon Sourcing, которая входит в состав энергетического концерна EON и отвечает за полный цикл развития проектов совместного осуществления.

Тем не менее, работа по Киотскому протоколу в России ведется не в полном объеме. Об этом в июне 2011 года на встрече с представителями экологических некоммерческих организаций в Дзержинске говорил и Д. Медведев, предлагая поискать средства на экологию зарубежом. «Пока мы состоим в Киотском протоколе, надо из них деньги доставать, - обратился Медведев к вице-премьеру Игорю Сечину. - Мы пока далеко не в полном объеме воспользовались теми деньгами, которые положены нам по линии Киотского протокола»^[10]. К слову, за проектами, реализуемыми как ПСО, установлен лимит в 300 млн т СО₂ — эквивалента. На сегодня в РФ общее количество ПСО по сокращению выбросов во всех отраслях немногим превышает 100 млн т[11].

В декабре 2011 года на конференции ООН по изменению климата в Дурбане переговоры зашли в тупик из-за различия во взглядах стран на устранение главных недостатков Киотского протокола. Важнейшие из них следующие.

1. Отсутствие обязательств у крупнейших эмитентов парниковых газов. На страны, входящие в Приложение В, приходится меньше трети мировых выбросов парниковых газов. США, Китай и Индия пока что не взяли на себя конкретных обязательств. Более того, для достижения необходимого результата обязательства стран из Приложения В должны быть значительно большими. Киотский протокол в существующем формате не может существенно повлиять на общемировой уровень выбросов парниковых газов.

2. «Горячий воздух». Киотский протокол разрешает переносить неиспользованные и непроданные квоты на будущие периоды действия протокола. Проблема заключается в излишке квот, который сформировался не в результате сознательного уменьшения выбросов, а вследствие экономического спада. В частности, в странах бывшего соцлагеря фактические выбросы уменьшились в среднем вдвое по сравнению с 1990 годом. Сформировавшийся таким образом излишек в несколько раз превышает рыночный спрос. Большинство стран ЕС выступают против перенесения этих квот на последующие периоды. С чем, разумеется, не согласны владельцы квот.

3. Передача технологий и финансовая помощь. Наиболее уязвимыми с учетом будущих климатических изменений являются самые бедные страны мира, которые фактически не виноваты в возникновении проблемы, от которой могут пострадать. Эти страны требуют от развитых государств адекватной финансовой и технологической поддержки для предотвращения изменения климата и адаптации к нему.

4. Усовершенствование гибких механизмов. Механизм совместного внедрения (МСВ) и особенно механизм чистого развития подвергают острой критике из-за чрезмерного бюрократизма и методологических проблем, возникающих при реализации таких проектов. Согласно данным Всемирного банка, в среднем от начала разработки проекта и до получения уменьшения выбросов проходит почти три года.

5. Адекватный учет роли лесов в балансе парниковых газов. Проблема носит скорее технический характер и связана со сложностью оценки поглощения углекислого газа лесными экосистемами.

Переговоры относительно будущего Киотского протокола усложняются не только антагонистическими позициями участников, но и часто сознательным затягиванием процесса и его саботажем. Ведь согласно регламенту Киотского протокола, все решения должны приниматься консенсусом, то есть фактически любая страна может воспользоваться правом вето (правда, в исключительных критических ситуациях это правило несколько раз игнорировали)[12].

Результатом переговоров для России стало следующее: во втором периоде обязательств по Киотскому протоколу страна участвовать не планирует. Причем с самого начала российская делегация отражала ту нелогичность, которая была в матрице Путина по этому вопросу. Вспомнить хотя бы его высказывание 15 июля 2011 года на встрече с работниками ОАО «Магнитогорский металлургический комбинат»: «Вы знаете, это такая засада на самом деле – продажи квот. Там у нас идёт сейчас работа через Сбербанк, но я не считаю, что это должно быть столбовой дорогой нашего развития. Мы должны думать о модернизации, об инновациях, о внедрении новых технологий на перспективу и на этом развиваться, а не торговать квотами за счёт того, что мы можем выбросить вот такой-то объём, выбросили поменьше – давайте, нам заплатите. Это пускай другие страны делают»[13]. Вот что из себя представляет из себя политическая каша в головах. Иначе назвать сложно.

Сталкиваясь с негативной оценкой своей позиции международными и отечественными экологами, представители российской стороны, тем не менее, обращают внимание на то, что США так и не присоединились к протоколу, а Китай, хотя и является его участником, не несет по нему никаких количественных обязательств. При этом две крупнейшие мировые экономики совокупно ответственны за 41% выбросов парникового газа в атмосферу. На фоне такого перераспределения ответственности между странами замглавы российской делегации на переговорах по климату, руководитель Росгидромета Александр Фролов заявил на пресс-конференции в Дурбане, что «продолжение Киотского протокола — это ложная цель, которая уводит от решения реальных проблем».

Итак, внедрение механизмов Киотского протокола в России столкнулось с бюрократическими проволочками и политическими играми, которые практически исключили полное использование его возможностей.

3. Экономические проблемы применения Киотского протокола в России

В 2011 году в Дурбане Россия решила не брать на себя обязательства в рамках второго периода Киотского протокола, а ориентироваться на заключение единого глобального соглашения с участием развитых и развивающихся стран. Такая позиция ограничивает возможность России участвовать в проектах совместного осуществления (ПСО), которые позволяют странам с переходной экономикой привлекать инвестиции в обмен на реализацию инвестиционных мероприятий, направленных на сокращение антропогенных выбросов и увеличение абсорбции парниковых газов. Тем не менее ожидается, что Россия все-таки сможет выступать в качестве продавца квот на выбросы странам, принявшим на себя количественные обязательства на второй период КП (в том числе ЕС) в рамках будущих рыночных механизмов.

Что касается того, выиграла Россия здесь или проиграла, то Россия, конечно, проиграла.

Во-первых, не взяв на себя обязательства, российское правительство потеряло уникальную возможность получить международный инструмент, с помощью которого можно было уйти от нефтегазовой зависимости: перейти к низкоуглеродной экономике, снизить традиционно большую долю ТЭК. Понятно, почему это произошло. Фактически Россией управляет нефтегазовый комплекс. Уходить от многомиллиардных бюджетных субсидий и денег, которые зарабатываются на добыче нефти и газа, не хотят. Делиться энергетическим рынком с новой энергетикой - тем более.

Во-вторых, страны, которые не берут на себя обязательства, исключают себя из активного вовлечения в механизм ПСО.

На самом деле Киотский протокол ни в коем случае не нес никакого ущерба российской экономике. Россия выполнила все обязательства по нему лет на 20 вперед. К тому же получала деньги в рамках совместных проектов (и, кстати, деньги получали те же нефтегазовые компании, в том числе и на то, чтобы погасить факелы на сжигание попутного газа), это все теперь утрачено и прекратится, начиная с 2013 года.

А о нелогичности российской позиции говорит то, что, с одной стороны, речь шла о том, что надо «убить» Киотский протокол, а с другой стороны - перенести все наши квоты и возможности участия в ПСО на период после 2012 года. Но одного без другого никак не получается, и эта нелогичность вызывала ступор.

У Киотского протокола есть три основных направления дискриминации России. Во-первых, страны, не сокращающие своих выбросов, пользуются такими же правами при разработке механизмов реализации Киотского протокола, как и ограничивающие выбросы (в том числе Россия). Во-вторых, развивающиеся страны не берут на себя обязательств по ограничению выбросов, даже если являются более успешными, чем Россия, и выбрасывают парниковых газов больше нее. И, в-третьих, с учетом поглощения углекислого газа растительным миром разрешенный уровень выбросов для России ниже, чем для других стран. Наиболее тяжело проходили переговоры по дополнительным квотам за счет деятельности по управлению лесным хозяйством. Для России квота равна 165 Мт С или 605 Мт СО₂ на 5 лет, т.е. 33 Мт С в год. Такая квота была разрешена России в ходе жестких дискуссий единогласным специальным решением конференции сторон. По сравнению с другими странами это большое значение: Канада - 12,0; Германия - 1,24; Украина - 1,11; Япония - 13,0; у остальных менее 1.

   Квоты можно продавать, а можно и накапливать. Во-первых, если пока не удовлетворяет цена. Возможно, опасаясь, что в «посткиотский» период, то есть после 2012 года, мы окажемся в дефицитной ситуации, мы предпочли накапливать активы. Все, что не продано, но можно продать с 2008 по 2012 год, можно расходовать позже. Протокол это предусматривает. Если расчеты покажут, что выгоднее запасти, а не продавать, надо запасать. Проблема может возникнуть в одном случае – если действие протокола прекратится. При этом Россия получит значительный объем упущенной выгоды.

Участие России в Киотском протоколе обязательно должно было повлечь значительные расходы федерального бюджета. В частности, большая часть мероприятий по снижению выбросов парниковых газов в экономике должна была выполняться в рамках целевой программы «Энергоэффективная экономика» на 2002-2005 годах и на перспективу до 2010 года. Кроме того, потребовались бы средства на выполнение обязательств по разработке предупредительных мер для адаптации экономики к изменениям климата, создание системы мониторинга выборов и регистров учета и контроля выбросов, в том числе на организационные мероприятия по 20 млн. рублей в год. Взносы России в бюджет Киотского протокола на административные расходы оцениваются на уровне 150 тыс. долларов США в год.

   Существует и техническая сторона этого вопроса. Страна участник должна сформировать Национальную систему инвентаризации ПГ и специальные реестры и кадастры владельцев ЕУК и самих ЕУК.

В канун нового 2011 года Сбербанк России и Минэкономразвития РФ подвели итоги второго конкурса проектов для осуществления в соответствии со статьей 6 Киотского протокола. Из 58 поданных на конкурс проектов общим потенциалом 75,6 млн. тонн СО₂- эквивалента Приказом Минэкономразвития РФ от 30 декабря 2010 года №709 утверждены 18, в совокупности позволяющие сократить выбросы парниковых газов на 28,7 млн. тонн СО₂-эквивалента. КПД – менее 40%. А дальше механизм и вовсе забуксовал. В течение 6 месяцев Сбербанк не принимал проекты на рассмотрение.

Таким образом, на май 2011 года Сбербанк России провел всего два конкурса, по результатам которых Минэкономразвития РФ утвердило 32 проекта на общую сумму 58,5 млн. тонн СО₂-эквивалента. Притом что для участия в конкурсах российскими компаниями было заявлено 73 проекта на 105,8 млн. тонн СО₂-эквивалента[14].

По тем проектам, которые успешно прошли через сито конкурсного отбора и были утверждены Минэкономразвития РФ, особой активности тоже не наблюдалось. На 22 мая 2011 года из 32 утвержденных проектов только 14 проектов зарегистрировано Секретариатом РКИК. Еще 3 проекта поданы в Секретариат РКИК на регистрацию, но пока не зарегистрированы, поскольку с 1 апреля 2011 года международные правила изменились и за регистрацию теперь надо платить, а порядок внесения платы в нашем законодательстве прописан не был.

Интересно, что на официальном сайте Российского реестра углеродных единиц на конец 2011 года зарегистрированы всё те же 14 проектов[15].

Но главная проблема не в платежах. А в том, что для регистрации проекта нужно иметь иностранного покупателя, готового выкупить сокращения выбросов на условиях, рекомендованных Сбербанком России. При этом Сбербанк не только должен одобрить сделку, но еще должен непременно быть третьей стороной в этой сделке. Нигде в мире монополии на продажу сокращений выбросов нет, каждый заявитель сам, по своему разумению продает свои углеродные активы. Сбербанк же, являясь монополистом, может диктовать свои условия, не принимая в расчет интересы двух других сторон. В итоге, даже то, что есть, продать не можем.

О каком выпуске в обращение ЕСВ можно говорить, если проекты, прошедшие отбор и утвержденные Минэкономразвития РФ, не регистрируются, а углеродные единицы (ЕУК) не зачисляются на счет Сбербанка, как того требует процедура? Если Минэкономразвития направляет письма в Минприроды по поводу выпуска ЕСВ, а их посылают обратно? Если добросовестные покупатели ЕСВ не знают, с какого боку к нам подойти, и предпочитают на всякий случай обходить стороной.

Между тем, ничего сложного в совместном осуществлении проектов нет. Это не дележка бюджетных средств и налоговых льгот. Все, что государство дает инвестору в рамках механизма ПСО – это право зафиксировать результат реализации проекта в виде определенного, заранее ограниченного количества углеродных единиц (ЕСВ) и право реализовать эти ЕСВ на возмездной основе на углеродном рынке. При этом инвестор самостоятельно, на свой страх и риск осуществляет проект и получает в свое распоряжение углеродные единицы только при условии документально подтвержденного и уполномоченным аудитором удостоверенного сокращения выбросов, достигнутого в результате реализации проекта. И ровно столько, сколько выбросов сокращено благодаря проекту в переводе на тонны СО₂-эквиваленте, но не более величины, заранее оговоренной в проектной документации.

Ведущие экономики мира не собираются продлевать действие Киотского протокола, ограничивающего выбросы парниковых газов в атмосферу. Таким образом, борьба с глобальным потеплением, ведущаяся в последние несколько лет на межгосударственном уровне, может быть серьезно затруднена.

Одной из главных причин тому является долговой кризис в Европе, который поставил весь мир под угрозу новой глобальной рецессии. Государства не хотят ограничивать развитие собственной промышленности, которая и так несет значительные убытки.

Япония, Канада и Россия уже отказались подписывать новую версию протокола. США заявляют, что сделают это лишь при условии, что все страны, в том числе и развивающиеся, установят четкие пределы объема выбросов. Сейчас пределов для ведущих промышленных держав развивающегося мира - Китая, Индии и Бразилии - не существует, соответственно, будущее Киотского протокола по-прежнему неясно.

Заключение

В условиях российской действительности инвесторы в большинстве случаев шли и идут на реализацию проектов по сокращению выбросов еще до получения ими статуса ПСО, а только в расчете на то, что эти проекты в принципе могут быть квалифицированы для целей Киотского протокола. Действуя по старинному русскому принципу «кто не рискует, тот не пьет шампанского». Собственно, по-другому инвестировать в России все равно не получается. Поэтому на момент подачи проекта на утверждение для совместного осуществления в соответствии со статьей 6 Киотского протокола он уже, как правило, реализован, и сокращение выбросов достигнуто. Остается только дать проекту зеленый свет и тем самым позволить инвестору на достигнутом сокращении выбросов заработать. Без гарантий. Сколько сможет.

Исходя из этого процедура утверждения проектов для совместного осуществления должна, по сути, сводиться к проверке соблюдения простых и очевидных требований.

Во-первых, заявителем должен быть инвестор, который на свой риск осуществляет проект, приводящий к сокращению выбросов. Он и получит в свое распоряжение ЕСВ по результатам реализации проекта, если проект будет реализован и действительно приведет к сокращению выбросов. При этом инвестор должен соблюдать требования российского законодательства, включая получение, где это необходимо, заключений экологической экспертизы и других разрешительных документов.

Во-вторых, проект должен удовлетворять требованиям Киотского протокола. Для этого предусмотрена независимая оценка проектов специализированными экспертными организациями, которые обладают необходимой квалификацией и аккредитованы при соответствующем органе Киотского протокола – Комитете по надзору за совместным осуществлением.

При необходимости можно предусмотреть и другие требования. Например, можно потребовать, чтобы применяемые технологии, техника и оборудование соответствовали современным стандартам, чтобы для реализации проектов не приобреталось бывшее в употреблении оборудования и т.д. Важно, однако, чтобы каждое такое требование имело четкую процедуру верификации (оценки соблюдения) и чтобы таких требований было не слишком много. Иначе все может закончиться коррупцией и прочими неприятностями.

Сообразно этим требованиям должна быть сконструирована процедура подачи и рассмотрения заявок об утверждении проектов. Заявка должна представлять собой анкету установленного образца, в которой перечислены требования, предъявляемые к заявителю и к проекту. Заявитель скачивает анкету с сайта уполномоченного органа, заполняет ее, прилагает проектно-техническую документацию, заключение независимой экспертной организации, другие необходимые документы и подает заявку уполномоченному органу, который, разумеется, должен быть в любой момент готов ее принять и рассмотреть.

Уполномоченный орган в течение установленного срока рассматривает заявку и принимает решение об утверждении проекта, если заявитель и заявленный им проект удовлетворяют всем требованиям. Если не удовлетворяют, то уполномоченный орган в те же сроки направляет заявителю обоснованный отказ.

Всё это значительно упростит процедуру утверждения проектов для совместного осуществления.

Аналогичным образом следует организовать и процедуру подачи и удовлетворения заявок о выпуске в обращение углеродных единиц (ЕСВ) по результатам реализации проектов. Заявитель представляет в уполномоченный орган отчет по установленной форме с указанием достигнутого в отчетном периоде сокращения выбросов вместе с заключением независимой экспертной организации, подтверждающим достоверность содержащихся в отчете сведений, а также необходимые сопроводительные документы.

Если сокращение выбросов достигнуто и все требования инвестором соблюдены, то уполномоченный орган в установленный срок принимает решение о выпуске в обращение ЕСВ и о зачислении их на счет заявителя (инвестора). В противном случае уполномоченный орган в те же сроки направляет заявителю обоснованный отказ или принимает решение об аннулировании своего прежнего решения об утверждении проекта (если к этому моменту реализация проекта еще не началась).

Очень важно, чтобы все возможные основания для принятия уполномоченным органом решений об отказе в утверждении проектов, об отказе в удовлетворении заявки о выпуске в обращение ЕСВ и об аннулирования проектов были оговорены заранее, а заявитель имел не только право, но и возможность оспорить эти решения в суде.

Очень важно также, чтобы заявитель имел свой именной счет в углеродном реестре и распоряжался своими углеродными активами (ЕСВ) по своему усмотрению, сообразуясь со своими интересами, предпочтениями и рыночной конъюнктурой. Без постороннего вмешательства, которое ничем, кроме коррупции, обернуться все равно не может.

Многое из перечисленного выше у нас уже есть. Но кое-чего все-таки недостает. Например, возможности подать проект на рассмотрение в любое время, возможности оспорить отказ в суде, возможности открыть счет в реестре и самостоятельно реализовать ЕСВ на рынке. А кое-что есть такое, чему не следует быть. Конкурсный отбор проектов, а также запутанная процедура выпуска в обращение ЕСВ с участием Сбербанка России, Минэкономразвития, Минприроды и администратора углеродного реестра в их числе. И самое главное, возможно, Россией время активных действий уже упущено.

В последнее время многие ведущие ученые и специалисты много спорили о преимуществах и недостатках ратификации Россией Киотского протокола. Но одно ясно бесспорно, что природа нашей планеты только выиграет, технологии производства станут чище и безопасней. Киотский протокол на сегодняшний день является фактически единственным механизмом эффективного экономического стимулирования развития биоэнергетики. При этом выручка от продажи ЕСВ будет поступать от других стран-участников, в основном европейских, а налоги (НДС и налог на прибыль) должны платиться в бюджет РФ. Так стоит ли упускать такую возможность?

Зачем это нужно России? Во-первых, сокращение выбросов парниковых газов позволяет смягчить негативное изменение климата. Что уже само по себе благо и благородная цель, к которой стремится сегодня все прогрессивное человечество, справедливо полагая, что глобальное изменение климата, вызванное антропогенными выбросами парниковых газов, представляет собой угрозу и главный вызов современной цивилизации. Поэтому те, кто выбросы добросовестно сокращают, должны иметь возможность получить за это бонус. Собственно, на этот бонус в форме ЕСВ инвесторы с самого начала и рассчитывали, в той или иной степени, запуская свои проекты. Было бы крайне несправедливо и недальновидно их теперь этого честно заработанного бонуса лишить. Тем более что бюджету это ни копейки не стоит, а наоборот, может еще принести дополнительный доход.

Во-вторых, проекты по сокращению выбросов предусматривают такие меры, как энергосбережение, повышение энергоэффективности, уменьшение расхода ископаемого топлива, использование возобновляемых источников топлива и энергии, утилизация попутного нефтяного газа, шахтного метана, отходящих горючих газов, других отходов производства и потребления. И все это на основе самых современных, инновационных технологий. А это как раз то, что во всех руководящих документах определено как главные стратегические приоритеты развития российской экономики на перспективу.

Наконец, ПСО – это выход российских компаний на новый международный рынок, это приток дополнительных средств в экономику страны и в государственный бюджет, это шанс на новые инвестиции в новые технологии, в модернизацию и обновление экономики в соответствии с вызовами времени.

Поэтому не ограничивать, не сдерживать конкурсами и прочими бюрократическими проволочками надо такие проекты, а, наоборот, всячески их поддерживать и стимулировать. Поскольку в конечном итоге они двигают экономику России вперед по пути технического прогресса, повышения эффективности и конкурентоспособности.

Список использованной литературы

1. Рамочная конвенция ООН об изменении климата, РКИК (Framework Convention on Climate Change, UN FCCC). Принята на «Саммите Земли» в Рио-де-Жанейро в 1992 году и вступила в силу 21 марта 1994 года (Россия ратифицировала РКИК в 1994). / URL: http://unfccc.int/resource/docs/convkp/convru.pdf (дата обращения 21.01.2012)/
2. Киотский протокол к Рамочной конвенции ООН об изменении климата. Киото, 11 декабря 1997 года. Вступил в силу для России 16.02.2005. [Текст] / URL: http://unfccc.int/resource/docs/convkp/kprus.pdf (дата обращения 21.01.2012).
3. Анин, Р. Киотский прокол. / Новая газета. Электронная версия. / URL: http://www.novayagazeta.ru/politics/44425.html/ (дата обращения 23.01.2012).
4. Громова, А. Потерянный воздух Киото / The Chemical Journal / Химический журнал. -- №1-2. // URL: http://tcj.ru/2011/1-2/2011.pdf(дата обращения 21.01.2012)/
5. Россия и киотский протокол: проблемы и возможности. / Под ред. А.Корппоо, Ж. Карас, М. Грабба. -TheRoyalInstituteInternational Affairs, 2006. - 178 с. Электроннаяверсия. URL: http://www.wwf.ru/data/publ/climate/mgrabb.pdf(дата обращения 22.01.2012).
6. Пискулова, Н. А. Киотский протокол: возможности для России. Комплект учебных материалов по программе курса «Государственное управление природопользованием». – М.: МГИМО, WWF России, 2006. - 88 с. / URL: http://www.sibsiu.ru/biogas/Киотский%20протокол/mgimo-text-cover.pdf (дата обращения 22.01.2012).
7. Юлкин, М. Киотские механизмы в России снова забуксовали. / Международная биоэнергетика. - 22 мая 2011 года. / URL: http://www.infobio.ru/analytics/1043.html(дата обращения 23.01.2012).
8. Киотский протокол: стимул или ограничитель. / Электронный журнал энергосервисной компании «Экологические системы». – 2011. - №11. // URL: http://esco-ecosys.narod.ru/journal/journalhtm (дата обращения 22.01.2012).
9. Российский реестр углеродных единиц / URL: http://www.carbonunitsregistry.ru/ (дата обращения 22.01.2012).

[1] В. Воропаев. "Парник" проветрят / "Российская газета" - www.rg.ru. - 2011. // URL: http://www.rg.ru/2011/12/11/kiotskiiprotokol-site.html

[2] Россия и киотский протокол: проблемы и возможности. / Под ред. А.Корппоо, Ж. Карас, М. Грабба. - The Royal Institute of International Affairs, 2006. - 178 с. Электроннаяверсия. // URL: http://www.wwf.ru/data/publ/climate/mgrabb.pdf

[3] Р. Анин. Киотский прокол / Новая газета. // URL: http://www.novayagazeta.ru/politics/44425.html.

[4] Р. Анин. Киотский прокол / Новая газета. // URL: http://www.novayagazeta.ru/politics/44425.html.

[5] Там же.

[6] Там же.

[7] Р. Анин. Киотский прокол / Новая газета. // URL: http://www.novayagazeta.ru/politics/44425.html.

[8] Там же.

[9] А. Громова. Потерянный воздух Киото // The Chemical Journal/Химический журнал №1-2 (Январь-февраль 2011) URL: http://tcj.ru/2011/1-2/2011.pdf

[10] "Российская газета" - Федеральный выпуск №5501 (125) // URL:http://www.rg.ru/gazeta/rg/2011/06/10.html

[11] А. Громова. Потерянный воздух Киото // TheChemicalJournal/Химический журнал №1-2 (Январь-февраль 2011) URL: http://tcj.ru/2011/1-2/2011.pdf

[12] Киотский протокол: стимул или ограничитель. / Электронный журнал энергосервисной компании «Экологические системы». - №11. – 2011. // URL: http://esco-ecosys.narod.ru/journal/journal119.htm.

[13] URL: http://premier.gov.ru/events/news/15900/

[14] М. Юлкин. Киотские механизмы в России снова забуксовали. / Международная биоэнергетика. - 22 мая 2011 года. / URL: http://www.infobio.ru/analytics/1043.html

[15] Российский реестр углеродных единиц / URL: http://www.carbonunitsregistry.ru/