В качестве научного направления социологическая школа в криминологии обозначилась с 1835 г., когда бельгийский математик Адольф Кетле опубликовал книгу под названием «Опыт социальной физики». В ней он заявил, что преступность, как и другие социальные процессы, подчиняется определенным закономерностям и потому поддается объективному научному изучению и прогнозированию.
Таким образом, преступность признавалась социальным, а не биологическим явлением и основное направление борьбы с ней виделось в изменении условий человеческого существования.
Хотя основателями социологической школы признаются германские ученые, не только Кетле, но и такие его последователи, как Г. Тард, Г. Манхейм, Э. Дюркгейм и др., было бы справедливо подчеркнуть, что в России аналогичные взгляды имели еще более широкое распространение. За 12 лет до знаменитой книги Кетле российский профессор К. Герман сделал в Петербурге в Академии наук доклад о распространенности и причинах убийств и самоубийств, в котором высказал мысль о существовании объективных закономерностей в развитии преступности. Но в отличие от широкого признания научных заслуг бельгийского ученого российский коллега удостоился резолюции министра просвещения на своем докладе: «Хорошо извещать о благих делах, а такие, как смертоубийства, должны погружаться в вечное забвение».
Тем не менее социологический подход набирал силу, в особенности среди радикально настроенной молодежи. Известный народоволец П. Ткачев, профессионально занимавшийся статистикой, писал, что «число и свойство преступлений зависят не столько от географических, климатических влияний, сколько от непорядка и неустройства в экономической, социальной жизни народа. Все сводится к отсутствию прочного материального обеспечения, нищете и бедности, ненормальным общественным отношениям, которые развращают людей, порождают праздность, злобу, зависть, лицемерие».
Как в России, так и за рубежом приверженцы социологической школы подчеркивали, что причины преступности имеют множественный характер. На этой основе постепенно сформировалась так называемая теория факторов преступности. Если итальянец Э. Ферри в 1896 г. относил к числу таких факторов только три группы, антропологические, физические и социальные, то постепенно их количество стало неуклонно расти: экономические, политические, социальные, нравственные, правовые, психологические, климатические, расовые, космические и т. д. Когда это количество стало достигать сотни факторов и больше, стало ясно, что надо менять методологию исследования причин преступности и попытаться выявить решающее звено (или звенья) в этом многообразии.
Соответственно возникло несколько теорий, дававших комплексное объяснение происхождению и существованию преступности. Остановимся на трех из них, получивших наибольшую известность:
- теория социальной дезорганизации;
- теория «дифференциальной ассоциации» (обучение преступному поведению в антиобщественной среде);
- теория социального детерминизма.
Теория социальной дезорганизации
Французский социолог Эмиль Дюркгейм в конце XIX в. выдвинул теорию социальной дезорганизации, смысл которой состоял в том, что преступность порождается разрушением социальных связей между людьми, которое, в свою очередь, вызывается либо кризисными явлениями, либо слишком внезапными (пусть и позитивными) социальными преобразованиями. В этих условиях нарушаются привычные нормы поведения, возникает состояние аномии (т. е. отсутствия норм, безразличия к требованиям права и морали), господствует принцип «все дозволено». Объяснение, которое дает этот автор, подтверждается рядом исторических примеров (в том числе российских), однако оно недостаточно для ответа на вопрос о причинах преступлений в иные периоды жизни общества.
Другое, пожалуй, более полное объяснение причин преступности в рамках социологической школы в XX в. дал американец Роберт Мертон. Его основной тезис состоял в том, что жизненные цели, которые современное общество ставит перед человеком, не соответствуют тем средствам их достижения, которыми этот человек располагает. Иначе говоря, далеко не каждый может стать богатым, влиятельным, знаменитым, как об этом вещают СМИ (Мертон имел в виду прежде всего США). В результате наступает разочарование, неверие в себя, аномия, о которой писал Э. Дюркгейм, и как следствие — преступность, алкоголизм, наркомания, самоубийства. Как видно на примерах современной капитализирующейся России, это объяснение весьма близко к истине.
Теория «дифференциальной ассоциации»
Другая теория причин преступности, получившая известное распространение в XX в., также принадлежала американцу — Э. Сатерленду. Автор назвал ее теорией «дифференциальной ассоциации». По сути дела, она была развитием идей французского психолога и криминолога Г. Тарда о подражании как основе человеческого общения.
По мнению Сатерленда, преступному поведению предшествует восприятие субкультуры преступников — их взглядов, привычек, умений. Необходимой предпосылкой для этого является неформальное общение с преступной средой. Так как будущий преступник выбирает для себя именно эту, а не другую среду, Сатерленд использовал слово «дифференциация», а поскольку речь идет о связи — слово «ассоциация». Это сложное наименование теории Сатерленда было бы, наверное, проще заменить другим: обучение преступному поведению в антиобщественной среде.
Наблюдения Э. Сатерленда, несомненно, правильны; особенно это касается несовершеннолетних преступников, которые именно таким образом начинают свой криминальный путь. Вместе с тем видно, что теория Сатерленда не может претендовать на всестороннее объяснение преступности и ее причин; речь в данном случае идет лишь об одном из внутренних социально-психологических механизмов.
Теория социального детерминизма
Позиция социального детерминизма в криминологии влечет чрезвычайно важные выводы. И первый из них заключается в том, что, не изменив социальных условий, вызывающих к жизни преступления, тщетно было бы пытаться радикально повлиять на преступность. Если основанием преступности служат объективные (т. е. не зависящие от воли людей) факторы, то преступность отныне перестает казаться всего лишь порождением эгоистических устремлений некоторых людей. Такое представление о преступности возникает стихийно и является чрезвычайно устойчивым. Действительно, кажется очевидным, что совершают преступления те, кто хочет их совершить (свободная воля). Хочет совершить преступление тот, кто эгоистичен, испорчен, невоспитан. Достаточно уговорить этих людей (или запугать их) — и преступления уменьшатся, преступность исчезнет.
Если же не все в поведении людей зависит от их намерений, желаний (от их воли), если их поступками движут и объективные факторы, тогда ни жестокие наказания, ни самое совершенное уголовное законодательство, ни самая идеальная машина юстиции сами по себе радикально повлиять на преступность не в силах.